Поиск источников электрического освещения продолжался с начала девятнадцатого века, но лишь в 1879 году Томас Эдисон в США изобрёл коммерчески жизнеспособную лампу накаливания. Несмотря на его сравнительно недавнее изобретение, электрическое освещение стало играть значимую роль в нашем восприятии архитектуры и городской среды.
Символ нового века
Появление электрического освещения в зданиях зависело от распределительных электросетей, но эффект от уличного освещения в городах благодаря изобретению дуговой лампы русским инженером Павлом Яблочковым в 1875 году был изначально сильнее. В Лондоне дуговые лампы использовались для освещения Холборнского виадука и Набережной Темзы, тогда как в США к 1890 году работало 130000 лампочек, прежде всего, в Башнях лунного света, которые применялись для освещения больших территорий из одной точки, поскольку уличные фонари были слишком дорогими до изобретения более дешёвых ламп накаливания.
Свет многими воспринимался как средство излечения болезней и предотвращения физических и социальных невзгод – в основном, преступлений – а также как возможность освещения целых городов, и считался формой общественной «санитарии», сродни канализации. Для Всемирной выставки 1889 года, проводившейся в Париже, известный французский архитектор Жюль Бордо предложил построить 360-метровую Tour Soleil (Солнечную башню), подсвеченную дуговыми лампами и предназначенную для освещения целого города с помощью отражателей.
Электрическое освещение быстро стало исключительным символом модернизма. Оно способствовало развитию кинематографа, а в крупных магазинах вроде универмага Magasin du Printemps в Париже, открывшегося в 1883 году, увеличивались продажи. Световая реклама вскоре стала неотделимой частью образа крупного современного города: ещё в 1928 году на Таймс-сквер в Нью-Йорке немецкий архитектор Эрнст Мей был «ослеплён изобилием сверкающих огней».
Несмотря на то, что современный образ жизни и здания невообразимы без электрического освещения, его влияние было далеко не безвредным. Флюоресцентные лампы, появившиеся в начале двадцатого века, способствовали возникновению зданий глубокого плана, которым не требовался дневной свет. В эпоху дешёвой энергии и отдельно стоящих зданий это привело к созданию практически безоконных фасадов, так как считалось, что окна не только отвлекали рабочих – или детей в школах – но также при открывании мешали нормальному функционированию механических систем вентиляции или систем кондиционирования воздуха.
Многие архитекторы стали считать необязательным проектировать здания в соответствии с движением солнца для естественного освещения. В фасадах игнорировалась ориентация, и предположительно «идеальные» уровни освещённости для заданных целей вели к созданию одинаково освещённых мест, что уменьшало чувство ориентации его обитателей и узнаваемость места. Вечерами, освещённые изнутри, эти здания представляли собой впечатляющее, типично модернистское зрелище, но в дневное время можно было с трудом догадаться, что происходит внутри, поскольку они казались совершенно пустыми, так же как и города, в которых они заняли господствующее положение.
В конце концов, с ростом стоимости энергоресурсов и с ростом обеспокоенности влиянием человека на глобальную окружающую среду, такие высокозатратные здания стали считаться нерентабельными и вредными для здоровья их обитателей. В ответ на это с 1980-х годов получили распространение офисные здания с атриумом и естественным освещением, и теперь архитекторы пытаются совместить естественное и электрическое освещение, используя такие новые энергосберегающие источники, как компактные флюоресцентные лампы (CFLs) и светоизлучающие диоды (LEDs).
