Первые настоящие лестницы почти что наверняка возникли из деревянных лесенок и представляли собой прямые лестничные марши, которые и по сей день часто встречаются в архитектуре жилых домов. Так называемая двухмаршевая лестница, столь распространённая в наше время в многоэтажных зданиях, использовалась ещё в римской архитектуре, но попала в немилость в средневековой Европе, где предпочтение отдавалось спиральной, или, точнее, винтовой лестнице.
Переход на другой уровень
Несмотря на то, что сейчас они довольно-таки редки, винтовые лестницы кажутся невероятно древними; «витая лестница» упоминается в «Ветхом Завете» в качестве одного из чудес Храма Соломона.
Архитекторы и теоретики придерживались самых несопоставимых мнений о лестницах. Витрувий обращал внимание на их опасность, а Альберти видел в них скорее досадную необходимость, нежели возможность для архитектурного выражения. Васари и Скамоцци, напротив, уподобляли их венам и артериям человеческого тела, тогда как Палладио восхвалял их красоту. В его произведении «Четыре книги об архитектуре» изображено несколько винтовых лестниц, среди которых — захватывающий проект, состоящий из четырёх независимых, но взаимосвязанных лестниц, хотя лестницы в виллах, построенных по его проектам, всегда выглядели достаточно скромно.
Палладио не сотворил ничего такого, что могло бы соперничать с восхитительной винтовой лестницей в вилле Фарнезе в Капрароле, созданной Виньолой, и тем более ничего похожего на убывающую перспективу Главной лестницы Бернини в Ватикане, выполненной в виде сводчатого туннеля, или на вздымающуюся кладку лестницы Микеланджело в Библиотеке Лауренциана. В противоположность обычно сдержанным лестницам в виллах Палладио, в английских поместьях величественный вестибюль лестницы зачастую становился центром пространственной композиции.
Важное значение, которое придают в настоящее время лестнице, как средству спасения от пожара, и которое является определяющим при создании планов современных зданий, возникло в связи с серией крупных пожаров в Европе 1840-х годов. Как отголосок этих пожаров, в венском Бургтеатре, построенном Готфридом Земпером в 1888 году, было не менее семи огороженных перилами и защищённых от пожара лестниц. Заботы о безопасности, кажется, также способствовали возобновлению интереса к выразительным особенностям лестниц, что проявилось наиболее ярко в здании Парижской Оперы, созданном по проекту Чарльза Гарнье, где поток людей, перемещающихся по разным уровням театра, демонстрирует представления, соперничающие с теми, что идут на сцене. Подобный же интерес к «театру» движения проявился в концепции архитектурного променада Ле Корбюзье, несмотря на то, что он, по возможности, отдавал предпочтение неторопливой прогулке по наклонной площадке, а не быстрому восхождению по лестнице. Своего апогея идея променада достигла в винтовом пандусе музея Гуггенхайма в Нью-Йорке, созданного по проекту Фрэнка Ллойда Райта. Незадолго до этого Райт практически отказался от использования диагоналей лестничных балюстрад, в которых он видел несоответствие горизонтальным конструкциям своих проектов.
Несмотря на вездесущность лифтов, лестницы всё ещё остаются основным элементом, «дирижирующим» движением людей в общественных зданиях, в первую очередь, в театрах и концертных залах, а два образца двадцатого века – Берлинская филармония Ганса Шароуна и Сиднейский оперный театр Йорна Утзона – подтверждают их выразительный размах. В первом случае Шароун пользуется многообразием «подвесных» лестниц, площадок и балконов, тогда как Утсон в Сиднее ведёт посетителей вверх последовательными маршами, которые производят впечатление вырезанных в земле, напоминая, вероятно, о самых ранних лестницах, протоптанных в склонах.
