Концепции Пирса об Указателе и Образе, судя по всему, имеют большее значение для архитектуры, чем аналогия со словами. Но базовый механизм «речь/язык» остаётся прежним, и мы можем выявить больше форм его функционирования в архитектуре. Например, некоторые теоретики архитектуры уделяют особое внимание многозначности и так называемому «двойному кодированию».
Архитектура с «двойным дном».
Несомненно, в устной или письменной речи многозначность обычно воспринимается негативно, а нарушение синтаксиса приводит к путанице. Вспомним, к примеру, известную идиому «казнить нельзя помиловать». Наличие запятой в нужном месте важно даже в случае поэтического потенциала многозначности. В 1930 году литературный критик Уильям Эмпсон исследовал этот потенциал в книге под названием «Семь разновидностей неоднозначного» (первой разновидностью стала Метафора). Эмпсоном в архитектурном мире стал Роберт Вентури, чья книга «Сложности и противоречия в архитектуре» была опубликована в 1966 году. Основная идея Вентури заключалась в том, что здание, подобно стихотворению, может иметь несколько значений в одно и то же время. В качестве примера мы можем обратиться к одному из собственных зданий Вентури — дому, построенному им в Филадельфии для своей матери — Ваны Вентури, практически в то же время, когда он написал книгу.
Это небольшой дом из всего лишь пяти жилых комнат, но выглядит он большим благодаря единому фасаду, выполненному в форме треугольника с пологими скатами, наподобие классического фронтона. Уже становится ясно, что архитектор говорит на языке, причём на языке, понятном большинству людей. На простейшем уровне такая форма попросту означает «дом». По этой причине её выбрали из множества возможных форм. Но значение его гораздо точнее. Он может также означать и определённый дом из истории архитектуры. В действительности мы знаем, что на его возникновение оказал влияние «Низкий дом», спроектированный в 1887 году архитектурной фирмой «Макким, Мид энд Уайт» в английском архитектурном стиле 1880-х годов. Ссылки можно искать и дальше, например, подобный прерывистый фронтон можно наблюдать у Микеланджело и Ванбру, чьей архитектурой в стиле маньеризма и барокко Вентури восхищался во время ознакомительных поездок в Европу. Главный вход в дом находится посередине, поэтому фасад, в основном, симметричен, подобно нарисованному ребёнком домику.
И в то же время он асимметричен, так как у него имеется два квадратных окна (в спальне и ванной комнате) слева и одно длинное горизонтальное окно (в кухне) справа. Это совершенно обычные окна, с тонкими рамами почти вровень с оштукатуренными стенами, но и они также несут свою часть смысла. Кажется, что длинное кухонное окно было заимствовано из другого языка архитектуры – из раннего модернизма Ле Корбюзье, например. Так какой же это дом – традиционный или современный? Конечно же, и то, и другое.
Мы ещё не успели войти в дом, а неоднозначностей уже набралось множество. Планировка дома внутри проста, в целом, но представляется сложной при пространственном делении, характеризуясь стенами с заострёнными углами, изогнутыми потолками, потайными окнами и комнатами, которые могут оказаться как внутри, так и снаружи. В центре внимания в гостиной оказывается традиционный камин, приличных размеров, но всё-таки слишком маленький по сравнению с большой печной трубой, которую мы могли заметить снаружи, позади разрыва во фронтоне. Что ещё более странное в этом камине, так это его кажущаяся борьба за пространство с лестницей, которой приходится сжиматься, чтобы уместиться рядом с ним. Вся эта многозначность и непостоянство, усложнённость и противоречивость, конечно же, придумана умышленно.
Многозначность может быть поэтичной или смешной или просто неясной, но она также может приносить пользу. Она может даже помочь в решении величайшей проблемы современной архитектуры: её непопулярности. Возможно, современная архитектура непопулярна в такой же степени, как и современная живопись или современная музыка или современная поэзия, но её непопулярность означает гораздо больше, поскольку это публичное искусство. Одно из возможных решений этой проблемы – дать публике то, что она хочет, что обычно означает нечто традиционное, нечто на языке, понятном простым людям. Архитекторам это представляется малоинтересным, поскольку в течение последних 60 лет система образования учила их ценить инновации больше, чем традиции. Они полагают, что могут усовершенствовать традицию и иногда действительно случаются очень удачные вещи.
Роберт Вентури и его жена, Дэниз Скотт Браун, много думали об этой проблеме и в своей книге «Уроки Лас-Вегаса», опубликованной в 1972 году, предложили некоторые возможные решения. Они считали модернистскую архитектуру тусклой и скучной, бессодержательной (в буквальном смысле) и молчаливой, придающей слишком большое значение простоте и постоянству, тогда как окружающий мир становился всё более сложным и противоречивым. Они хотели, чтобы их архитектура охватывала неоднозначности современной жизни и была одновременно популярной и элитарной. В этом случае она бы разговаривала с обыкновенными людьми на понятном им языке, и в то же время использовала бы более возвышенный язык для общения с образованными людьми, например, с коллегами и соперниками в архитектуре. Для этого ей было бы необходимо «двойное кодирование». Как оно работает, мы можем увидеть в доме Ваны Вентури. Любой может понять, что это дом. Двускатная форма крыши — несомненно, сплошные стены с проделанными в них обычными окнами, дымовая труба – все эти элементы происходят из языка традиционной архитектуры жилых домов. Обыкновенный прохожий, увидев лишь эти заурядные черты, подсознательно одобрит их, но, так или иначе, не проявит особого интереса. Однако архитектор не замедлит увидеть нечто особенное, некоторую неправильность, но не наивную неправильность, и начнёт читать дом на более глубоком уровне, как читают стихи. В скором времени он обнаружит разделённый фронтон, окна в стиле Корбюзье и черты английского стиля.
