В своем знаковом труде «Математика идеальной виллы» Колин Роу отмечает, что вилла Штейн — де Монзи, спроектированная Ле Корбюзье в 1927 г., и вилла Андреа Палладио – Фоскари — созданная в 1550-60 гг., имеют одинаковые пропорции: восемь единиц в длину, пять с половиной в ширину и пять в высоту — и построены по одному пропорциональному паттерну.
Неизвестно точно, было ли это сознательной данью великому Палладио со стороны Ле Корбюзье, но тот факт, что состоятельные заказчики архитектора, Габриэль де Монзи и её американские друзья Майкл и Сара Штейн вместе отдыхали на вилле Штейнов Ренессанс, недалеко от Флоренции, делает это предположение вероятным. Несмотря на яркие черты модернизма, вилла Штейн — де Монзи, по сути, классическое здание.
Об этой вилле можно рассказывать долго. В ней получил развитие принцип домино. Безбалочные перекрытия поддерживаются изящными колоннами. В каком-то смысле это — усовершенствованная версия продемонстрированной в павильоне «Эспри Нуво» квартиры рабочего, только с двухъярусными крытыми террасами. А еще это трехмерная картина в стиле пуризма – коллекция объектов, собранных в прямоугольную раму, с закругленными лестницами, нависающими стенами и овальными колоннами, роль которых в пуристской живописи выполняют, как правило, огромные бутылки, гитары и груды тарелок. План здания сложный, предусмотрены отдельные комнаты для семьи Штейн и для госпожи де Монзи и все необходимые помещения для прислуги. И все же в общей схеме чувствуется превосходство конструкционных и пространственных решений над четким разграничением пространства.
Вилла Штейн — де Монзи находится в 19 км от центра Парижа. Гордо возвышающаяся в дальней части длинного узкого участка, она кажется созданной для того, чтобы любоваться ею из окна автомобиля. Часть здания, видимая со стороны дороги, продумана не хуже любого фасада времен Ренессанса, несмотря на почти полное отсутствие декоративных элементов, если не считать навеса над главным входом, по форме напоминающего разводной мост, и балкона над ним, который будто бы вырезали из стены и отогнули вниз, как лист бумаги. По всей ширине стены проходят два узких ленточных окна, глядя на которые, трудно поверить, что это – несущая стена, а не легкий защитный экран.
Задний фасад здания, выходящий на внутренний сад, выглядит совсем по-другому, более человечно. Здесь стена-экран наружного фасада частично убрана и видны открытые пространства: сад на крыше с расположенным в нем строением овальной формы, напоминающем трубу парохода (раньше это была художественная студия Сары Штейн с обзорной площадкой наверху) и двухъярусная крытая терраса, выходящая в сад на уровне второго этажа с лестницей в сад, стилизованной под трап. На третьем ярусе террасы, над садом второго яруса, есть балкон. Неудивительно, что эта вилла известна под названием «Террасы».
По сравнению с многоуровневыми внешними пространствами, интерьер достаточно скромен. Основная жилая зона, зигзагообразной формы, огибающая кухню и террасу, расположена на втором этаже. Везде господствуют изогнутые формы, например, отверстие в полу в форме рояля, через которое видна прихожая нижнего этажа, или изогнутая перегородка, отделяющая столовую от остального помещения. Создается впечатление, что автор легкой рукой внес эти элементы в уже готовое здание. Ле Корбюзье, без сомнения, видел в них необходимый противовес лежащей в основе классической гармонии.
Вилла сохранилась по сегодняшний день, но вряд ли в ней многое осталось от былых времен. Здание подверглось кардинальной перепланировке и было превращено в многоквартирный дом.
