Несмотря на то, что у железобетона не было какого-то одного изобретателя, обоснование его использования было предложено Франсуа Гебенником в 1890-х годах. Его использование стало возможным благодаря тому факту, что оба материала обладали одинаковыми коэффициентами температурного расширения, и железобетон мгновенно получил широкое применение — к 1910 году с помощью него было возведено около 40000 сооружений.
Расплавленный камень любой формы
Впервые бетон был изобретён римлянами, и изготавливался путём смешивания негашёной извести, зольной пыли и пемзового щебня. Назывался он opus caementicium и был гораздо слабее современных бетонов в напряжённом состоянии и укладывался он вручную, а не заливался, как это делается сейчас. Его использовали в большинстве главных римских сооружений, включая общественные бани, Колизей и Пантеон. Бетон вышел из употребления с упадком Римской Империи, а возобновилось его использование лишь благодаря изобретению портланд-цемента, запатентованного в 1824 году, и укреплению его арматурой.
Превосходство железобетона над сталью получило наглядное подтверждение при пожаре, возникшем в 1902 году на заводе Pacific Coast Borax в городе Байон, Нью-Джерси, где от стали остались лишь лужицы расплава, а полы из железобетона уцелели. Историк архитектуры Рейнер Бэнем предположил, что этот пожар стал катализатором роста популярности железобетона. Зерновые элеваторы, складские здания и фабрики, где его с готовностью использовали, считались иконами современности в Европе, благодаря набору фотографий, опубликованных Вальтером Гропиусом и Ле Корбюзье, причём последний называл их в своей книге «К архитектуре» образцами «инженерной эстетики».
В жилом здании обнажённый бетонный каркас впервые был использован в Париже в 1903 году при строительстве многоквартирного дома на улице Rue Franklin по проекту Огюста и Густава Перре. Ле Корбюзье работал с Огюстом Перре пять лет спустя и изначально видел в железобетоне средство воплощения новых стройных замыслов века машин. Когда это оказалось проблематичным, он стал сторонником использования так называемого брут-бетона, являвшегося, по его мнению, более «естественным» выражением этого материала.
«Лучший строительный материал, когда-либо изобретённый человечеством».
Целому ряду знаменитых инженеров — Роберту Мейларту, Эжену Фрейсине, Пьеру Луиджи Нерви, Эдуардо Торройя и Феликсу Кандела, помимо прочего – довелось воспользоваться той чёткостью структурного выражения, какой позволял добиться материал. Нерви считал бетон «лучшим строительным материалом, когда-либо придуманным человечеством. Как по волшебству мы получили возможность создавать «расплавленные» камни желаемой формы». Необходимые ему формы выражали движущие силы, но для архитекторов, решивших работать «согласно природе материалов», бетон представлял больше проблем.
В Великобритании он изначально считался «языческим» материалом, не имевшим собственной «природы» и не подходившим для распространённого нео-готического стиля. Даже Фрэнк Ллойд Райт, чей Храм единства в Оук-Парке, Чикаго, стал одним из первых его достижений из этого материала, с самого начала заявлял, что у бетона нет «ни песни, ни смысла» и причислял его, «в наилучшем случае, к искусственному камню, или к окаменевшей куче песка в наихудшем случае».
В результате он пришёл к выводу, что его истинная «природа» заключается в текучести и непрерывности, которые он обеспечивал. Его Дом над водопадом и Дом Джонсона Уэкса стали двумя величайшими достижениями, созданными из этого материала.
