Итальянское движение, известное там как la Tendenza, исследовало способ строительства, который был одновременно новым и отвечал формам, формам и планам городов прошлого. Предлагая голос разума в противовес громким крикам модернизма и постмодернизма, он стал известен за пределами Италии как неорационализм.
Многие из великих архитектурных идей конца 20-го века представляют архитекторов, пытающихся выйти за рамки модернизма, который доминировал в архитектуре с 1920-х по 1960-е годы. Постмодернизм с его игривостью, его прославлением коммерческой культуры Лас-Вегаса, его небрежными историческими отсылками был одним из путей. Но для некоторых это было слишком дерзко, слишком по потребительски. И дерзкое потребительство, будь то в виде плохо детализированных небоскребов, блестящих кинотеатров или пластиковых витрин магазинов, безусловно, захватило многие центры городов.
Город и память
На этом фоне ряд архитекторов, особенно в Италии, стали иначе смотреть на города и городские формы. Вместо того, чтобы стремиться создать совершенно новые идеальные города с нуля, как это делали модернисты, архитекторы и проектировщики смотрели на старые города как на достопримечательности, у которых они могли учиться. Города являются хранилищами памяти и содержат важные уроки о том, как развивалось общество. Изучение города — как его здания, участки, кварталы, улицы, площади и общий план менялись с течением времени — может многое рассказать нам о прошлом и помочь осветить настоящее.
Итальянские архитекторы, теоретики и историки хорошо откликнулись на эти представления об истории и форме города. Их работа принесла свои плоды в самых разных сферах деятельности, от проектов строительства и реставрации до книг, таких как огромная и вдохновляющая книга историка города Леонардо Беневоло «История города». Альдо Росси, основатель движения неорационалистов, также был писателем, и его книга 1966 года «Архитектура города» также затрагивала эти вопросы.
Новый и старый
Неорационалисты работали на этом фоне исторического сознания, изучения формы или морфологии города и реагирования на текущие потребности в свете прошлого наследия. Поэтому они стремились строить в больших городах Европы осторожно, но творчески — и избегать их господства модернизма, дерзких ценностей общества потребления или зачастую грубых замыслов коммунистических стран Восточной Европы. Они хотели построить новые здания, но структуры, которые демонстрировали бы понимание и чуткость к прошлому.
Движение зародилось наиболее сильно в Италии, где у архитекторов была возможность учиться у потрясающих исторических городов. Росси также вдохновили картины Джорджо де Кирико, навязчивые, сюрреалистические полотна, в которых сильный, пронзительный свет играет на деталях тихих городских площадей и улиц, выделяя аркады, башни, памятники и статуи. Работы Росси, примером которых являются его кладбищенские постройки в Модене, вызывают аналогичную атмосферу с арочными «улочками», бледно-красными стенами склепа с рисунком квадратных отверстий в стене и тихими открытыми пространствами.
От здания к продукту
Классическая геометрия неорационалистских зданий может быть применена к формам гораздо меньшего размера, чем у зданий, и некоторые архитекторы этого движения также работали над дизайном продуктов. Альдо Росси, например, разработал для Алесси несколько дизайнов, в том числе поразительную кастрюлю под названием La Cupola (внизу справа). Он основан на простом блестящем металлическом цилиндре, увенчанном полусферической куполообразной крышкой. Кувшин Марио Ботты (внизу слева), также разработанный для Алесси, также основан на цилиндре, но его верхняя часть срезана под крутым углом, как крыша одного из его зданий.
Есть что-то в чистых формах и монументальности этих зданий, что напоминает огромные незавершенные проекты великих французских мастеров эпохи разума 18-го века, Булле и Леду (см. Разум). Большие абстрактные формы французских архитекторов — например, план Булле построить сферический памятник Исааку Ньютону диаметром 152 метра (500 футов) — имеют аналогичное качество, и это проявляется в рисунках соответствующих архитекторов. Воздушная перспектива Росси проекта кладбища показывает здания, отбрасывающие длинные темные тени, которые напоминают работы Булле.
Неорационализм зародился в Италии, во главе с работами Росси и книгой другого итальянского архитектора, Джорджио Грасси, La costruzione logica dell’architettura. Это принесло свои плоды в таких работах, как жилищная схема Росси в районе Галларатезе в Милане и его реконструкция поврежденного Театра Карло Феличе в Генуе.
«Тенденца явно была попыткой спасти и архитектуру, и город от захвата всепроникающими силами мегаполисского потребительства». Кеннет Фрэмптон, Современная архитектура: критическая история
За пределами Италии
Но многие здания, на которые повлияло это движение, были построены за пределами Италии, играя с архетипическими формами и странными, дразнящими отверстиями, как будто вызывая в воображении призраки прошлых зданий, но также предполагая, что внутри есть что-то интересное и необычное.
Некоторые из зданий португальского архитектора Альваро Сизы построены таким образом — например, его Галисийский центр современного искусства в Сантьяго-де-Компостела — огромная, кажущаяся простой форма с вырезанными из нее драматическими горизонтальными «срезами», которые как бы приглашают посетитель внутри.
Одним из самых успешных архитекторов, вдохновленных этими идеями, является Марио Ботта, швейцарский дизайнер широкого спектра зданий, характеризующихся сильными и вызывающими воспоминания формами. Во Франции Х. Е. Чириани показал влияние неорационализма в жилом комплексе в Марн-ла-Валле под Парижем. А в Германии Матиас Унгерс и Дж. П. Клейхьюс работали так же, как итальянские неорационалисты, возводя чувствительные новые здания в исторических центрах городов.
Многие города в Западной Европе извлекли выгоду из чуткого подхода этих архитекторов к городскому дизайну и форме, напоминая нам, что новые здания могут удобно расположиться рядом со старыми, добавляя что-то новое в постоянно меняющийся городской микс.
