Будучи приверженцами универсальной архитектуры века машин, первое поколение архитекторов-модернистов умышленно игнорировало как условия местности, так и свойства материалов, особенности климата и культуры, традиционно влиявшие на архитектурный проект. Однако вдалеке от центров происхождения регионализма в архитектуре его преемник — интернациональный стиль — вскоре адаптировался к национальным или местным традициям.
Проектирование сообразно месту и времени
Отвергая «беспочвенную современную архитектуру», облицовка виллы Майреа Алвара Аалто, подобная коллажу, создавала аллюзии с местной и модернистской архитектурой, в то время как расположенные внутри колонны, обёрнутые полосками пальмовой коры и бересты, напоминали о лесах Финляндии.
После Второй мировой войны всеобще признанная регионалистская школа, развивавшаяся в области залива в Калифорнии, завоевала международное признание среди таких архитекторов, как Уильям Вурстер и Пьетро Беллуччи, проектировавших здания, облицованные деревом. Более модернистскими в плане использования стали и стекла, но в то же время регионалистскими и символизирующими калифорнийский образ жизни были дома Case Study, идею создания которых предложил Джон Энтенца, а наиболее известный из которых, дом Эймсов, был построен Чарльзом и Рэй Эймсами в 1949 году.
Пропагандируя работы архитекторов калифорнийского залива в журнале New Yorker в 1947 году, Льюис Мамфорд утверждал, что не следует противопоставлять регионализм в архитектуре и модернизм – допуская региональные отличия, модернистская архитектура могла стать поистине интернациональной и выйти за пределы «своего периода взросления, с его донкихотской правильностью, его чувством неловкости, его агрессивным догматизмом». Его идеи были решительно отвергнуты кругом модернистов Нью-Йорка, но благодаря выставке «Америка строит», организованной в Швеции во время войны и в Дании вскоре после неё, молодые скандинавские архитекторы захотели пересечь Атлантику, чтобы увидеть проекты регионалистов, и в том числе работы Фрэнка Ллойда Райта, славившегося своей восприимчивостью к месту застройки. Полученный ими опыт оказывал влияние на «размягчённый» модернизм, развившийся в Скандинавии. Поскольку он ясно отражал социал-демократические идеалы в регионе, а также благодаря запасам древесины и национальным традициям, он быстро завоевал популярность в архитектуре и стилях жизни по всему миру, став, в конечном итоге, — благодаря компании IKEA – наиболее распространённым по всему миру архитектурным стилем.
В попытках смириться с этическими дилеммами практики в глобализованном мире, Александр Цонис и Лиана Лефевр ввели в обращение выражение «критический регионализм в архитектуре» в эссе, озаглавленном «The Grid and the Pathway» опубликованном в 1981 году. В эссе утверждалось, что одобряя преимущества взаимодействия и обмена, дизайнеры, вместе с тем, должны относиться критически к их воздействию и ценить уникальность местной и региональной культур, окружающей среды и ресурсов. Таким способом они надеялись избежать как коммерциализации «народных» традиций, так и их использования в политике – как в случае распространения национальной культуры Гитлером.
Этот подход был мгновенно принят и распространён Кеннетом Фрэмптоном с помощью нескольких версий статьи, изначально названной «К критическому регионализму в архитектуре: шесть пунктов сопротивления». Обратившись к феноменологии, Фрэмптон призывал уделять внимание топографии, климату, свету и осязаемому больше, чем визуальному. Пропагандируя скорее тектоническую, нежели сценографическую форму, как типовую для такого подхода, он поддерживал, среди прочих, работы Аалто, Йорна Утзона и, позднее, Тадао Андо. Дома, спроектированные Андо и описываемые им как «бастионы сопротивления» западной идеологии потребления, засасывающей традиционную японскую культуру, символизируют этот «критический» идеал и являют собой подлинный регионализм в архитектуре.
